Выпуск #14 "Белые Крылья" (Харьков)

- Всех приветствую! У микрофона Сергей Рымов, и мы начинаем очередной выпуск подкаста «Живьем. Четверть века спустя». В этом подкасте мы слушаем концерты, которые проходили в 90-х годах на радиостанции «Ракурс». Сегодня группа «Белые Крылья», вот такой концерт мы будем слушать. И у нас на связи, как сейчас принято говорить, по удаленным каналам связи, дистанционно, Дмитрий Смирнов, лидер группы «Белые Крылья», город Харьков. Дима, привет!

- Добрый вечерочек всем! Добрый вечерочек, дорогие москвичи!

- Ну, не только москвичи. Я думаю, что и вся Россия будет слушать. И Харьков будет слушать.

- Да, все добрые люди, добрый вечер!

- Давай сразу мы начнем с заглавной песни, она называется «Белые Крылья». Вы начинали с нее концерт в 96-м году. Это было, кстати, 26 мая 1996 года, вот просто для памяти. «Белые Крылья», город Харьков. Начинаем.

- Группа «Белые Крылья», одноименная песня и у нас на связи Дмитрий Смирнов, лидер этой группы. Дим, давай мы, знаешь, с чего начнем? Ну, московская музыка 90-х годов более-менее понятна, питерская тоже. Харьков что представлял собой с точки зрения музыки? Ну, не только в 90-е, ты же начинал пораньше, в 80-х годах?

- Да-да, мы начинали где-то в 77-78 году со школьной группы. Я собрал группу из одноклассников. Группа называлась «Короткое замыкание», по-английски - Short Сircuit. И потом это тем или иным образом преобразовывалось, через самодеятельность, через рестораны. И художественная самодеятельность преобразовалась в написание собственных песен и музицирование в андеграундном состоянии, пока не наступили, так сказать, перестроечные времена.

- Что представлял собой Харьков с точки зрения рок-музыки? Вот ты говоришь: андеграунд. Много было таких, как ты, волосатых, с гитарами?

- Ну, как много? Много не бывает. Имелись. И любера уже подрастали тут, спортивные молодые люди. Конечно, имелось большое количество групп, и было очень много интересного тут. И даже был такой момент, где-то к 98-му году уже можно было поставить Харьков, и какие-то люди это делали, где-то на почетное третье место по Советскому Союзу. Минуя Москву, Киев и прочее.

- Понятно, что, наверное, самый известный представитель харьковского рок-движения – это Александр Чернецкий. Знаю, что вы с ним сотрудничали плотно, и в записях друг друга принимали участие.

- Да, мы с ним вообще одноклассники. Мы с ним были в одном классе по сольфеджио вечерней музыкальной школы  для взрослых. До появления харьковского рок-клуба еще. Мы с ним познакомились и подружились. И он потом стал приглашать на свои концерты в рок-клубе. Ну, а потом и у меня появилась своя группа. И мы в их концертах принимали участие, они - в наших. Помогали мне записывать первый альбом. Большое им спасибо. Дружили как люди.

- Много было групп в харьковском рок-клубе?

- Ну, я же статистику не знаю. Ну да. Были самые заметные такие персоналии, это, конечно, «Разные Люди» или «ГПД», на тот момент. Были группы, как бы можно условно выразиться, второго эшелона. Там был целый ряд групп, в том числе и моя группа, «Сутки-Трое» она называлась. Там были «КПП», «Генеральное Переживание», ну, то есть, много было групп, да.

- Ну, вот я знаю, что не только Саша Чернецкий, но и Олег Клименко принимал участие в твоих записях?

- Это с подачи Клима первый альбом получился. Потому что я как-то зашел к ним на репетицию, ну, Саша позвал, и говорит: «Ну, возьми, спой пару песен». Ну, улучил момент, пару песен я спел. И Клим ко мне подошел, так сзади руку на плечо положил и говорит: «Слушай, а давай поиграем». Да, по-дружески он принял участие, и потом это сформировалось в первый альбом «Суток-Трое», который назывался «Караул».

- «Сутки-Трое» - это какой год? О каком годе мы сейчас говорим?

- Ну, это 87-й год.

- То есть, еще за долго до «Белых Крыльев» это был твой первый серьезный такой проект?

- Ну, да. Серьезный первый. Потом электрический состав уже получился. И мы с ним ездили в Москву на парад рок-клубов. Ездили в Питер на фестиваль «Аврора». В Киев. Ну, короче, по стране. Тогда комсомольцы возили группы. Выдавали красные «Икарусы», двух гидш таких. Ну, это я Киев сейчас вспоминаю. Сногсшибательные две девушки, потрясающие киевлянки, которые были приставлены к нам персонально, чтобы нам Киев демонстрировать. Но мы больше использовали этот «Икарус», чтобы увидеть, где пиво продается и пару ящиков взять. В общем, веселые времена были, да.

- Скажи вот из этого раннего творчества, из группы «Сутки-Трое», что-то перетекло у тебя в репертуар «Белых Крыльев», какие-то ранние твои вещи?

- Да, да, конечно. Материал был совместным с Сергеем Кочергой, это мой друг. Мы с ним в соавторстве писали. Ряд песен написаны на его стихи. Я Майку Науменко в свое время ставил этот альбом, и он неплохо отозвался, и похвалил почему-то басиста.

- Песни какие-то Кочерги на концерте на «Ракурсе» исполняли?

- Вот эта песня, «Нужно уходить» - это и музыка его, и слова его. И он мне ее подарил в свое время. Что-то ему не понравилось, и он сказал: «Все, я тебе ее дарю. Делай с ней, что хочешь». Именно оттуда, да.

- Тогда давай именно ее и послушаем. Ну, и спасибо твоему другу и соавтору.

- Группа «Белые Крылья», вещь называется «Нужно Уходить». Вещь написал Сергей Кочерга. И это из ранних вещей, которые исполнял Дмитрий Смирнов еще в группе «Сутки-Трое». Дмитрий у нас сегодня в гостях. Дим, ну давай уже ближе непосредственно к созданию «Белых Крыльев». Почему «Сутки-Трое» завершили свою историю, и в какой момент получилась твоя новая группа? И ведь были же еще какие-то сольные альбомы у тебя?

- Да, да. В общем-то, нужно сказать, что в 90-е года и ситуация была очень сложная. Был довольно большой кризис. Сеть вот этих образований, которые назывались «рок-клубы», они уже прекращали свое существование. И как бы вся деятельность вот эта, гастрольная, она не процветала. Но, кроме того, у меня возник кризис по здоровью, личностный. Знающие люди убедили меня, что надо заняться, и я занялся йогой. Было брошено курение, питие алкогольных напитков и, в общем, бренчание на гитаре.  И набирался я ума-разума, занимался вегетарианством, проветриванием мозгов и прочее. Ну, короче, набирался ума-разума и сил. И это было до 93-го года.

 - Как вот это, как ты говоришь, проветривание мозгов, стоило оно того? Правильный был шаг, правильное решение?

- Не терпит время сослагательных наклонений. Видимо, то, что с нами случается, неспроста бывает. И хотя бы то, что потом появилась такая для меня замечательная группа «Белые Крылья», с целой кучей новых песен качественно другого уровня - это мне дает надежду, что все было на пользу. Потому что раздвинуло очень сильно горизонты, тематику, философию и прочее. Но курить я опять начал, и все остальное полагающееся приложилось.

- То есть, как-то оно с гитарой все-таки связано, да?

- Но осталась такая большая область меня, недосказанного какого-то, недоделанного, и это не давало покоя. Ну, как бы жизнь увела из сетей просветления, и оказалось, что опять все пришло к песням, к гитаре. Что вот, по сути, это я и есть.

- Что музыка – это ты, а ты – это музыка.

- Вот после этого я уже понял, что я без этого жить не могу.

- У тебя пошло уже твое сольное творчество на какой-то момент. Ты вернулся писать песни. Еще не было на тот момент группы «Белые Крылья»?

- Ну да. Были всякие помогающие ребята. Из того же клуба. Наше становление происходило в одном очень интересном месте, называется оно Коктебель. Это место, которое в свое время популяризировал Максимилиан Волошин. И туда перевозил всех – Есенина, Маяковского.

- В Крыму, короче?

- Да, Крым. А там был, на самом деле, старинный нудистский лагерь. По совместительству, место, где отдыхали системные наркоманы. Своей системой. Бросали колоться, и пару-тройку месяцев на море набирались здоровья. Перебиваясь всякими местными растениями, типа чертополоха или конопли какой-то дикорастущей. И там мы играли на паперти возле Дома писателей, это такой как бы кусочек Арбата. Вот мы там несколько лет зарабатывали себе на жизнь летом. Ну, для того просто, чтобы не умереть с голода. И набирались опыта концертной деятельности, такой вот, независимой. Которая ни от каких промоутеров не зависит. А вот ты садишься, поешь, и кто захотел, остановился, послушал. А не нравится – пошел дальше.

- И ты играл свои песни?

- Да, свои песни. 91-93, даже 94-й год, пожалуй. А еще там фигурировал постоянно Гера Моралес. Я написал песню про это место, и там фигурирует у меня Гера Моралес, в виде, так сказать, маленького раста.

- Как вот из такого, полухипповского времяпрепровождения получилась группа? В 96-м вы звучали круто. Ты знаешь, вы так, не халявно звучали. Срепетировано, сыграно, интересно. Я бы даже сказал - по-фирменному.

- Ну, вот с 93-го уже, где-то с осени, начались репетиции с электрическим составом. Опять же при помощи Клима, на их базе. И понятно, что к 96-му году наработки были уже серьезные. И, кроме того, опыт предыдущих проектов тоже сказался.

- Скажи, все-таки какая дата считается, я вот две версии видел официальных дат создания группы. Либо 15 декабря 95-го, либо 15 марта 96-го. Наверное, событие какое-то должно быть заметное, чтобы это стало официальной датой?

- Ну да, мы на студии «Разных людей», «Клим-рекордс» которая называется, записывали первый альбом свой. Была написана песня под названием «Белые Крылья». Как раз мы тогда мучались, как назвать эту группу. Были варианты «Смирнов-бэнд», были варианты «Грот Шаляпина». А после того, как появилась эта песня, и мы съездили на фестиваль в Киев, друзья привели нас в Лавру, и там меня осенило. Да как назвать? «Белые Крылья», так и назовем. И вот статья с названием «Белые Крылья» появилась в харьковской газете в какую-то их этих дат. Я сейчас затрудняюсь. Потому что юбилей мы отмечаем осенью, а статья появилась раньше. Ну, что-то вот такое вот.

- Ну что же, появилась группа «Белые Крылья», и в 96-м году, немного спустя после образования, концерт на радио «Ракурс». 96-й, май, послушаем сейчас вещь, которая называется «Ходим по кругу».

- Группа «Белые Крылья», послушали вещь, которая называется «Ходим По Кругу». Концерт вот этот, он упоминается у тебя в соцсетях, даже в каких-то интервью, то есть, это была для тебя какая-то определенная, ну, может быть, не веха, но заметная точка - концерт у нас на радио?

- Ну что ты, конечно! Нас пригласила Оля по кличке «Одуванчик», близкая подруга Маргариты Пушкиной. Вот она задумала такой фестиваль хиппейский - «Травка Зеленеет», и нас позвала из Харькова. В общем, мы примчались на этот фестиваль. Был концерт возле памятника Пушкину. Потом был концерт еще в клубе. И нас позвали на интервью на радио «Ракурс». И мы пошли, дали чудесное интервью. И очень понравилось, видимо, это интервью, и радио понравилось, и нам сказали: «А хотите сыграть концерт?» Мы сказали: «Ну, конечно хотим». Через несколько дней буквально пришли, все так чинно настроились, и душевно сыграли. Да, а концерт слушала Маргарита Пушкина внимательно, и, в общем, нас очень хвалила. Даже похлопотала перед каким-то там Романом, был такой некто, очень большой человек, у него любимая группа была «Чайф». Пушкина не нашла ничего лучше, как сказать ему: «Вот послушай ребят из Харькова, получше, чем твои «Чайфы». И, естественно, протекция не состоялась.

- Какой был состав? Вот можешь представить всех ребят, которые тогда приехали в Москву играть на фестиваль и у нас на радио?

- Да, конечно. Володя Белаш – это барабанщик, который недавно появился на тот момент. Это я, естественно, который и есть эта группа, грубо говоря. Правая рука и мой ближайший соратник – Вадим Боков, на гитаре и на подпевках. Мы с ним все время были вот в этом Коктебеле. В те времена, когда в 8-м классе я организовывал группу, вот тут у нас на районе уже была известная личность по фамилии Боков, у которого даже был настоящий барабан «Трова». 78-й год, да. Ну, сейчас мы с ним расстались. Он сам сделал себе студию, у него несколько проектов, куча учеников, в общем, все хорошо.

- Слава богу. А на басу?

- А на басу бессменный наш басист, с момента появления никого другого и не видится, - это Александр Сечкин. Не однофамилец Алексея Сечкина из «Разных Людей». Вообще, они не однофамильцы и не родственники. Александр Сечкин.

- Однофамильцы, но не родственники, вот так скажем.

- Нет. Совершенно нет. С Лешей мы тоже играли. Леша Сечкин, кстати, в половине песен первого альбома играет на барабанах.

- Вот это вот харьковское братство, где ребята помогают друг другу? Надо помочь записать – нет проблем.

- Да-да, это великолепно. Я считаю, это наше богатство было, такие отношения.

- Ну, вот в том же году, 96-м, вы первый альбом записали. Много там классных вещей, и многие из них мы сегодня как раз слушаем в концертном исполнении. Какая судьба у этого альбома? Был он выпущен где-то, продавался, или просто ходил как магнитофонная запись?

- Да, этому альбому повезло. Он был выпущен на фирме «Киев Стар» в виде кассет. МК-кассеты, оформлены и официально выпущены.

- Отлично. «Мы Поедем Автостопом» оттуда, с этого альбома, или откуда-то еще?

- Нет. Это со второго нашего альбома, который назывался «Харьков-town», и был записан попозже. Но песня тогда уже играла.

- Ну вот, давай послушаем сейчас «Мы Поедем Автостопом» в той версии, которая звучала на радио «Ракурс» в 1996 году.

- Группа «Белые Крылья» у нас в подкасте «Живьем. Четверть века спустя». Дмитрий Смирнов по дистанционным каналам связи. Дим, вот 96-й год, новая группа, море энтузиазма, один альбом уже есть, в Москву съездили. Что дальше происходило, как вы набирали аудиторию, слушателей, материал?

- Дальше у нас в планах было вернуться в Москву, и сделать пару концертов по клубам. Но выяснилось, что есть огромная вероятность того, что выберут не Ельцина, а Зюганова, и мы не рискнули. А зря.

- А, это как раз 96-й год был, да.

- Да-да, очень большая вероятность была, что будет Зюганов, и будет страх и ужас. Все гайки закрутят, всех расстреляют. Еще тогда все помнили тень Советского Союза, прежней власти.

- Ну, а после того, как выборы в России состоялись, почему не вернулись?

- Дорога ложка к обеду. Надо было рисковать, я так думаю. Там пошли какие-то другие движения. Надо было альбом писать. Уже сейчас не помню. Вот так сложилось.

- Ну, по Украине-то поездили как следует?

- Ну да, да. Ну, как этот анекдот, помните? Из пункта А в пункт Б вышли два поезда друг другу на встречу, и там, где они должны были встретится, они не встретились. А почему не было крушения? А не судьба. Вот так и у нас. Все должно было быть, но не судьба.

- Но зато в какой-то момент вам выдали титул лучшей рок-группы Харькова. Было такое?

- Ой, я уже не помню. Все эти регалии, все это так условно. Честно говоря, лучшей группой Харькова всегда считалась одна только группа. Ну, как-то это было общепринято, и никто это, в принципе, и не оспаривал.

- Даже был такой момент, вы играли во время чемпионата Европы по футболу, да?

- Да, в Киеве играли. Нет, в Харькове. На фан-зонах сцены поставили такие большие, вот там мы и играли.

- Большая была аудитория, много народа?

- Да нет, это ж было днем. Пафосно выглядело, но не очень. Какие-то люди были. Мы на этой площади, самой большой в Европе площади, сыграли один раз на празднике пива, перед «Ляписом Трубецким». Вот там было 200 тысяч, это запомнилось. Потом на этой площади был самый большой концерт у группы «Квин» в их истории.

- Скажи, как ты стиль своей группы можешь охарактеризовать? Это ритм-н-блюз, это, не знаю, классический рок, что это?

- Ну, в общем-то, люди, которые были под влиянием Майка, наверное, мы держали курс на ритм-н-блюз. Ну, а что в итоге получалось - это непредсказуемо. Потому что «Мы поедем автостопом» - это никак не ритм-н-блюз. Мы пробовали разные вещи. И хард-рок бывало иногда. Мы играли как-то на «Маяке», и откуда-то из Магадана позвонил человек и сказал: «Боже, здорово-то как! Ну, смотрите, это прямо «Земляне!» Мы рассмеялись. А ведущий сказал: «Так. А чего вы смеетесь?» - «Ну, что-то как-то в падлу, «Земляне» - это эстрада какая-то» - «Нет, «Земляне» – это круто!» Вот это было весело.

- Слушай, но вокруг группы «Земляне» до сих пор копья ломаются. Ты же, наверное, в курсе, что гитарист из «Землян» очень долгое время играл в «Алисе» питерской?

- Романов, конечно, да. Привнес, так сказать, рамштайнчика немножко Косте.

- Заметь, причем, да, он привнес не поп-музыки, а именно рамштайнчика. Да, это ты правильно заметил.

- Это же понятно, что музыканты всегда любили западную музыку. Но в силу таких обстоятельств, в которые они попадали, им приходилось делать то, что можно. Но любили-то они… И делали, в общем-то, все равно хорошую музыку делали. Пускай вот мы, молодая поросль, это все отрицали и поносили всячески. Для нас «Земляне», в общем-то, было нарицательное имя. Ну, как Майк пел, помнишь: «я люблю только…»

- Любительские группы, да.

- Да, да. «Я не люблю «Землян»».  На самом деле он спел то, что все и думали.

- Вот ты как бы уже два раза Майка упомянул. Для тебя Майк был таким, главным авторитетом в русском роке?

- Нет. Это позже до меня дошло. Для меня он был очень… Я не могу сказать друг, но близкий очень человек, с которым мы встречались время от времени. Были у него в этой каптерке, где был этот гвоздоделательный заводик, на Невке, на Малой. Встречали у него Новый год. С Серегой же Кочергой специально мы поехали встречать Новый год у Майка в каптерке. Это было с 86-го на 87-й год. Встречались в Подольске с ним. Когда был вот этот фестиваль первый в Подольске, когда «Разных людей» побоялись выпускать. «Разные» поклялись тогда, что не будут больше в Москве играть. И, правда, потом долго не играли.

- А если говорить о музыкантах западных, то, скажем так, во времена 90-х годов в «Белых Крыльях» на кого вы все-таки больше ориентировались? Ну, грубо говоря, по саунду, по звуку на кого больше хотелось быть похожим?

- Конечно, хотелось ни на кого не быть похожим. Но так же ж не бывает. Но, пожалуй, вот это было самое большое желание – чтобы не косить ни под кого, а быть самобытным.

- Ну, давай послушаем сейчас твой кавер то ли на Дж. Дж. Кейла, то ли на Эрика Клептона - Cocaine.

- О, это замечательная история, я расскажу.

- Давай послушаем, и ты расскажешь.

- Cocaine. Дмитрий Смирнов у нас на связи. Дим, это кавер на Дж. Дж. Кейла, на Клептона, как он получился? Ты обещал рассказать историю.

- Когда-то была группа такая филармоническая, «Арена». Официальная рок-группа «Арена». Там был гитарист замечательный - Александр Чупрак. Он потом был как бы моим отчасти учителем, помогал мне на гитаре научиться играть. Вот он тут ко мне забежал и говорит: «Я тут в Москве был и слышал в исполнении группы Nazaret песню Дж. Дж. Кейла Cocaine. Мне так понравилось! А ты не хочешь свою версию?» Я говорю: «О чем речь? Я не слышал». И он мне на неподключенной гитарке показал этот рифф, отбивки, примерно куплеты, примерно мелодию. И убежал. Я так подумал: «Ну, может быть» Я говорю: «О чем она хоть?» - «Ну, так понятно о чем, про кокаин». Но оказалось, что я написал совершенно с другим смыслом. Ведь у Дж. Дж. Кейла было про то, что если что-то тебя достает, если невыносимо, то все – кокаин. Ты расслабишься и забудешь. А у меня получился все-таки смысл наоборот, что как бы вот эти отношения между мужчиной и женщиной - это как бы и есть кокаин. Мы ее уже записали, выпустили. И вдруг мне рассказали. У нас был такой замечательный человек, светлая ему память, столько нам помогал, столько делал для всех нас – Сергей Александрович Коротков. Ну, он сам был кандидат химических наук, а по совместительству музыкальный обозреватель. В передачах всевозможных. Очень много книг он издал, посвященных рок-музыке. И вот мне сказали, что он высказался очень хорошо по поводу нашего этого кавера. И когда я решился и спросил его, он сказал: «Да, Димочка, я слышал восемь разных версий Cocaine. Начиная от собственно Дж. Дж. Кейловской, и включая Клептона, Nazaret  и другие группы. Ваша версия мне понравилась больше всего, я всем могу это сказать».

- Слушай, есть же еще теперь проекты, которые называются «Белые Крылья», которые к тебе не имеют вообще никакого отношения. Тебе это доставляет какое-то неудобство?

- Ну, это доставляет неудобство нашим поклонникам, которые пытаются увидеть какие-то материалы наши, видео.

- А находят что-то другое, да.

- На это сообщество грех обижаться. Они появились где-то лет на восемь позже нас, но дело в том, что они из церкви Христа или что-то такое. Как только «Белые Крылья» наберешь, нарываешься сразу в Ютубе на этих ребят, которые поют добрые песни, на кабацкую, конечно, музыку. Но это не те «Белые Крылья».

- Самый твой свежий альбом «Виниловый Рай». Можешь про него немножко рассказать? Здесь уже группе за 20 лет, какие-то очень взрослые должны быть темы, идеи, музыка. Или все-таки рок-н-ролл такая вещь, что в 20 лет, что в 40, что, не знаю, в 75, как The Rolling Stones, в общем-то, это рок-н-ролл и есть?

- Ну, что я могу сказать? Да, да. Что-то остается так же. Что-то так же наивно, так же незамысловато, а что-то становится очень сложным. Очень непросто этот альбом выходил, я его делал своими силами. На репетиционной базе я записывал барабаны, бас-гитару. В домашней студии своей я уже накладывал гитары, сведением занимался. Это заняло три года и привело к тому, что этот состав распался. Остались только мы вдвоем с басистом. Потом концертировали, нашли еще барабанщика. Сейчас собираемся как бы предпринимать какие-то акции. Дай бог, если все сложится. Еще, так сказать, грянем рок в этой дыре. А на тот момент вот вышло так - три года мучений с этим альбомом привели к тому, что, в общем, состав распался. Барабанщик ушел в таксисты.

- «Виниловый Рай» где-то вышел, на каких-то носителях? Как он распространяется?

- Ну, он выложен там где-то на «Кругах». И еще где-то. На «Джеронимо», что ли.

- Выпускать сейчас нереально?

- Ну, во-первых, нет предложений. А во-вторых, например «Наше Радио» не захотело брать эти фонограммы, сославшись на то, что они не формат. В домашних условиях очень трудно сделать работу студийного уровня. Это скорее была работа, чтобы отчитаться перед собой и пред тем отрезком жизни, который был проведен в репетициях, концертах. Просто как подвести черту.

- В общем-то, для себя, в первую очередь?

- Ты знаешь, я думаю, что наша братия, в общем-то, грешит тем, что это больше всего нужно нам самим. Но когда вдруг оказывается, что это нужно еще кому-то, то это, в общем-то, счастье.

- Ну, вы же в Харькове играли постоянно. Постоянно, я не имею в виду каждую неделю, но не забрасывали концерты, в принципе-то?

- Да, да. Это такой марафон, очень изнурительный. В итоге вот этот гитарист, с которым я сейчас работаю, вот тот одноклассник, который еще в 8 класса, он сказал, что это все концерты в харчевне. Где люди больше всего заняты, я имею в виду хозяев, не тем, как у них группа играет, какая и с каким качеством, они больше заняты мыслями о том, как бы побольше продать пива и как бы еще украсть копеечку у музыкантов. Очень нехорошая ситуация. Поэтому я с определенного времени сказал, что не хочу больше в этом участвовать. Если концерты какие-то будут, то они будут в залах.

- Есть такие залы, в которых реально в Харькове, во-первых, играть, во-вторых, все это дело организовать и публику собрать? Потому что клубы небольшие – это понятно, когда там, ну, условно, все завязано на продаже пива, но хотя бы понятно, что все это реально. А в больших форматах?

- Ну, вот мы это и увидим. Пытаемся узнать. Планы есть такие, попробовать. Мы устраивали время от времени большие концерты, бесплатные, находили спонсоров. Делали бесплатные входы, и там было 1000 и больше человек. Три зала туда приходило, милиции приходилось не пускать. Это пожалуйста, народ на халяву в Харькове всегда ходит.

- Ну, на халяву-то да, а как зарабатывать с этих концертов? Никак?

- Это ж для души, это ж не для денег.

- Давай еще одну вещь послушаем из того, что исполнялось на радио «Ракурс». Она будет называться «Пир Во Время Чумы», и я так понимаю, что это вещь, которая тоже не с первого, а со второго альбома?

- Это с первого как раз альбома. И у нее есть подзаголовок – «Разговор с Чернецким». Если ты найдешь этот клип в Ютубе, то ты увидишь, что там, действительно, в кадре Чернецкий, и мы сидим с ним, выпиваем и разговариваем.

- Ну, что же, слушаем. «Пир Во Время Чумы», группа «Белые Крылья».

- «Время Чумы» на самом деле называется эта вещь. Группа «Белые Крылья», Дмитрий Смирнов  у нас в гостях по дистанционным каналам связи. Дим, ну, на самом деле, эпитеты, которые сейчас к «Белым Крыльям» применяются в Харькове – это корифеи, мэтры, легенды. Как тебе вот с такими превосходными степенями живется, нормально?

- Это вот Сергей Александрыч вот это дело начал еще в 2007 году. Поэтому мы сначала хихикали-хихикали, а потом как-то уже и не смешно. Ну, попали в историю. Ну, что делать? Ну, пускай, ладно. Сашка ж ничего, держится как-то.

- Ну, Саше Чернецкому отдельное спасибо. Потому что вот этот разговор наш с тобой не состоялся бы, если бы Саша Чернецкий нас не связал. Поэтому, Саш, тебе огромный привет, спасибо! И рок-н-ролл – форева!

- Да, да, Санек, привет тебе из Харькова.

- Дим, ты же продолжаешь слушать музыку? Вот что у тебя сейчас в плеере звучит, музыкальном центре? Старая музыка или что-то свежее?

- Я сейчас взял такое дружеское шефство над молодым парнем. У него есть группа, она называется «Если». Он пишет песни, на мой взгляд, очень хорошие, хороший материал. И в основном я слушаю его песни. Как-то слушать еще что-то, как-то не очень получается. Хотя есть набор виниловых пластинок, как бы все есть, но, честно говоря, не доходят как-то руки.

- Это винил, который ты в последнее время покупал, или еще со старых времен остались диски?

- Видишь, все же избавлялись одно время, когда появился вот этот формат – CD, все коллекционеры начали сливать пластинки, думая, что это хорошая очень замена. Теперь опять в цене стали пластинки. Ты знаешь, что пластинка «Битлз» монофоническая может стоить 500 долларов?

- Да, может. Но лучшее – враг хорошего, ты же понимаешь. А винил, старый добрый винил, мне кажется, что он долго еще проживет. Потому что это теплый аналоговый звук, поэтому я тебя очень понимаю. Но вот скажи, о планах вернуться в концертную, так скажем, жизнь, ты уже сказал, а песни новые пишутся?

- Это, пожалуй, самая большая проблема и загадка. И это проблема не только моя. Дело в том, что раньше у нас была компания, мы писали песни друг для друга. Я ездил к Сашке и пел ему свои новые песни, он мне пел свои. Или Кочерга был жив. Как-то вот все вот так общались. А сейчас Сашка бог знает где, где-то ближе к Полярному кругу. То ли время такое не радостное, я бы сказал. Просто у меня такая творческая натура, что от положительных эмоций мне пишется, а плохого не хочется выносить. Плевать в вечность не хочется, как Раневская говорила, лучше ничего не писать. Но появляются песни, появляются, просто гораздо реже, чем хотелось бы.

- Ну, ты человек позитивный и песни у тебя позитивные. Хотя если говорить о блюзе, к которому ты, так или иначе, хоть немного, но тяготеешь, то, в принципе, считается, что блюз – это когда хорошему человеку плохо.

- Ну, это же, это же дурной перевод фильма «Перекресток». (смеется) Это клише. У меня был ученик, столичная была штучка, из Тегерана родом. Ну, мы подружились, общались. И вот как-то мы подвыпимши немножко, я смотрю, у него слезы на глазах. Я ему говорю: «Ты чего? Давай выпьем немножко, развеселимся. Чего ты грустишь?» А он мне говорит: «Дмитрий Виталич, а грусть – это очень хорошо». Вот мне кажется, что он показал небольшую сторону блюза, что грусть  - это очень хорошо.

- Дим, спасибо тебе, что мы сегодня с тобой поговорили, было очень интересно. Будем завершать сегодняшний эфир вещью, она называется «Дети Рок-н-Ролла». Это, наверное, самая известная песня «Белых Крыльев»?

- Да. Но не надоела. Песня посвящена печальным событиям, безвременному уходу Фредди Меркьюри и Вити Цоя. Это было не одномоментно, но вот накопилось. Это об этом, в общем.

- А сейчас прошло время, и те рок-н-ролльщики, на которых мы все когда-то выросли, тоже постепенно уходят. Поэтому такая вот какая-то щемящая интонация, она остается, и будет всегда оставаться. Дим, спасибо тебе еще раз за эту беседу. Мы слушали сегодня концерт группы «Белые Крылья» на радиостанции «Ракурс». Удачи тебе и просто человеческого счастья. Держись, рок-н-ролл жив. Он должен быть внутри, и тогда все будет хорошо.

- Да, я на самом деле так и думаю. Тебе спасибо большое, очень было приятно вспомнить молодость. Это была очень хорошая страничка нашей истории. Это было очень позитивно, это было приятно. Счастья вам, дети рок-н-ролла.