Выпуск #28 "Опасные Соседи"

- Всех приветствую! У микрофона Сергей Рымов, подкаст «Живьем. Четверть века спустя», новый выпуск. И сегодня мы будем слушать музыку, веселую музыку, живую музыку, задорную. Группа «Опасные соседи» выступала на радиостанции «Ракурс» в 1995 году, 5 февраля. Глеб Малечкин у нас в студии, бессменный лидер, вокалист, автор группы «Опасные соседи». Глеб, привет! Очень рад тебя видеть!

- Здравствуйте!

- Ну что, 95-й год, дело давнее, давай начнем сразу с музыки. Вспомним, как это все звучало, а потом поговорим, окей?

- Группа «Опасные соседи», «Бейби-би-би». Глеб Малечкин у нас в студии, человек, который все это придумал, сочинил и исполнил. Ну, естественно, не один, а с группой. Ну как, Глеб, звучит?

- Очень давно не слышал этой записи и, может, вообще ее не слышал, если честно. Ну что, мне понравилось, живенько так. Музыканты играют, которые уже не играют сейчас с нами. Один уехал в Швецию, другой, я вообще не знаю, джаз, наверное, играет.

- Ну, мы сейчас поговорим про то, какой был состав. Давай только сначала о тебе, вообще с самого начала. Вот когда мальчик Глеб гитару в руки взял?

- Вообще-то, я планировал в детстве автомат в руки брать, а не гитару. (усмехается) Скорее, я хотел быть кавалеристом.

- Ух, ты!

- (смеется) Лет в пять, а, может, в четыре. Моему соседу купили магнитофон «Нота 303», приставку, двухдорожечный, и он записал альбом «Битлз» - «Револьвер». И вот, на самом деле, с «Револьвера» все и началось, то есть вся рок-музыка. Конечно, тогда Эдуард Хиль был, еще какие-то исполнители, все прилично. И тут вдруг кто-то кричит, ну, интересно. И вот с этого, пожалуй, все и началось. «Револьвер» до сих пор моя любимая пластинка.

- Я не помню, Макаревич, по-моему, сказал, что с тех пор, как он услышал «Битлз», у него будто вату из ушей вынули. Это так, да?

- Да вообще, когда я услышал рок-музыку, у меня - вату из ушей. Необязательно «Битлз», есть еще много замечательных групп. И «Роллинг Стоунз» тот же. Я, например, сейчас больше «Роллинг Стоунз» люблю.

- А мне кажется, и по этому периоду «Опасных соседей», и по тому, что было раньше, если брать «Битлз» и «Роллинг Стоунз», вы всегда как-то к «Роллингам» поближе были.

- Ну, безусловно. Во-первых, у нас нет таких спевок, как у «Битлз», то есть на студии мы можем все это сделать, а на концерте… У нас был профессиональный человек, Дмитрий Кустов, он закончил училище по оперетте. Ну, что-то такое, питерское училище. Профессиональный вокалист. Я пел основной вокал, а он пел бэк-вокал очень здорово.

- По сольфеджио «пять», значит, было?

- Я не спрашивал. Просто у него вокал очень классный. То есть, если мы брались играть стандарты какие-то, Литтл Ричард и прочее, то, естественно, исполнял он. Во-первых, он английский великолепно знал и, во-вторых, он все эти стандарты знал. Мы могли выйти и час играть просто стандарты.

- Слушай, ну, я вот, сколько был на твоих концертах, а я был раза три, наверное, я что-то не помню, чтобы вы стандарты играли. Это были 90-е годы, как раз где-то около того времени, которое мы сейчас слушаем.

- Да тогда мы вообще половину программы играли стандарты. Может, я выпивши был. (смеются)

- Когда собрали группу в первый раз, вот прямо так уже, всерьез?

- Думаю, году в 86-87-м. Ну, всерьез, но не солидно, я бы так сказал. (смеется)

- Слушай, а есть такая как бы история, что «Опасные соседи» считаются выпускниками школы Андрея Тропилло? Что это такое, это правда?

- Ну, как, просто у него на улице Панфилова был такой Дом юного техника, по-моему, так он назывался. И при нем была студия звукозаписи, где, по идее, Андрей Владимирович должен был детишек обучать звукозаписи. У него там были «Тембры», переделанные на 308-ю скорость, потом появились уже восьмиканальные магнитофоны. Естественно, днем он учил детей, а детьми были мы.

- Ты реально был ребенком, учеником Андрея Тропилло?

- Ну, как бы да. То есть мы по четвергам приходили и что-то там могли позаписывать. А вечером, когда это все закрывалось, он писал там «Зоопарк», «Аквариум», «Странные игры».

- А разрешали оставаться вам, школьникам? Ты школьником был тогда?

- Нет, я уже школьником не был, я работал уже. Мне было года двадцать два, наверное.

- Ну, то есть все равно, тем не менее, это ты как бы в кружке?

-Как бы. Ну, то есть мы просто приходили. Ему какая разница, кто там тусуется? Он включил это и ушел куда-то там, бухать со своими дружками, которые трудовики, тоже там, по интересам. (смех) То есть серьезно он не относился, абсолютно. Естественно, мы там ничего не записали, абсолютно.

- Федя Чистяков тоже, да, где-то там же тусовался?

- Нет, к Феде он очень серьезно отнесся как раз. Тропилло настаивал, чтобы это группа называлась не «Ноль», а «Федяка».

«Федяка» - типа Федор, да?

- Ну да. А Федя, уточню, был человек очень упрямый, упертый. Его так просто не убедить ни в чем. Если он сам этого не хочет или не верит в это, он этого делать не будет никогда. Так группа «Ноль» и осталась. Но Тропилло к ним серьезно отнесся. Они ему просто нравились.

- К тебе и твоему творчеству - несерьезно?

- Да думаю, просто на нас внимания не обращал. Меня туда мои приятели привели. И они приехали как-то и привезли «Аквариум» и «Мифов», как сейчас помню. Ну, «Мифы» мне понравились, нетрадиционная музыка. А «Аквариум», они как раз привезли «Треугольник», ну, совершенно…

- Невнятно. (смеется)

- Невнятно. Поскольку мы любили рок, а тут роком и не пахнет. А потом мне кто-то принес песню «Сегодня на улице лед», и вот тут я думаю: «Вот это рок!». А потом «Табу» принесли. Ну, «Табу» меня просто сдвинул. Там же они и фанк играют. Там же какие музыканты играют! Там и Ляпин, и кого там только нет. А у Курехина студийное пианино в углу стояло, они кнопок туда, что оно так звонко звучит. Такой полуклавесин. Сам альбом очень классный, мне очень нравится. И сведен как-то вот нетрадиционно. Ну, не знаю, мне нравится.

- Мне тоже. Давай еще одну вещь послушаем, которую ты исполнял в 95-м на радио «Ракурс» – «Шейк Мама».

- Подкаст «Живьем. Четверть века спустя», группа «Опасные Соседи», Глеб Малечкин у нас в гостях. Ну, что, Глеб, мы уже доехали до момента создания группы. Ты говоришь, 86-87- год, когда уже серьезно, но еще и не очень серьезно?

- Ну да, мы пытались что-то записать. Один концерт мы сляпали с горем пополам. У меня был приятель, его звали Леня Копылов. Он где-то как бы играл в какой-то группе. Он согласился сыграть с нами какой-то концерт. Сейчас уже это понятно, что это беда в доме.  Нашли какую-то аппаратуру, воткнули, пригласили людей из лагеря подросткового, своих приятелей. И в клубике, где мы потом сделали себе точку, сыграли какой-то концерт. Достаточно удачно. Но я понимаю, что это беда была.

- А Эдуард Никитин уже был тогда?

- Да, он изначально был. У нас был как бы пионерский лагерь, потом подростковый, одна организация. То есть заканчиваешь пионерский – уходишь в подростковый. Я его по пионерскому знал, мы были вместе в отряде, но не дружили. И когда мы в подростковый приехали, он, оказалось, тоже на гитаре играет.

- И вот тут вы сцепились?

- Да, мы в одном отряде оказались. Я говорю: «Ты играешь?» - «Да, играю». Ну, «Машину времени», что там еще играли, «Мифов». И что-то пришло в голову написать какие-то песни.  И мы написали с ним за два месяца. Где-то песен восемь у нас получилось.

- Нормально. По нынешним временам альбом прямо.

- И мы приехали и дома записали их все. Поставили магнитофон, поставили микрофон и под две акустические гитары что-то там набацали. Потом пригласили моего приятеля. Ну, как у «Битлз», если ты приятель - должен играть на бас-гитаре. Естественно, тот играл-играл, но у него очень плохо все это выходило. С бас-гитарой мы мучались-мучались, ничего не получалось. А потом я говорю: «Эдик, бери бас-гитару, попробуй». Он взял бас-гитару, и тут же все на место встало. Я стал играть на гитаре, он на бас-гитаре. Потом, естественно, пригласили еще кого-то, еще кого-то - и понеслось.

- Когда само название появилось, «Опасные Соседи»?

- Сначала вообще планировали группу назвать «Таракан». Потом решили «Соседи» назвать. Был такой приятель моего приятеля, его звали Леня Лалаев. Он пришел и сказал: «Любая нормальная группа должна состоять из двух слов. Вы должны быть «Коварные соседи»». А, нет, это Архипецкий Сережа сказал «коварные». А потом Леня Лалаев пришел и сказал: «Не коварные, а опасные». Вот «опасные» и остались.  

- В Рок-клуб вступали?

- А как же. Это был, не помню, 86-й, по-моему, год. Там как делалось. Ты на свою точку приглашал команду, которая определяла твой статус, слушала, стоит ли вообще с тобой связываться. Слободская была, главный там Миша Борзыкин был, и еще кто-то был, ну, человека четыре. Ну, проиграли свою программу, песен пять-шесть, и нас приняли, но в кандидаты. А кандидат отличается, во-первых, ему меньше концертов дают, там же рок-клуб организовывал, а во-вторых, тебе на фестивали меньше проходок дают. Если членам Рок-клуба дают каждому по проходке, то есть, ты можешь кого-то там провести, то кандидатам - половину, какие-то мелочи. А потом наступил 88-й год и фестиваль на зимнем стадионе. Очень большой фестиваль был, три дня, и мы там очень лихо выступили. Просто действительно лихо, зал на уши поставили просто. И нас тут же в члены приняли.

- И проходок стало больше?

- И проходок стало больше. (смеется)

- Слушай, а, правда, там были группы, которые за-ради этих проходок и пытались вступить в Рок-клуб?

-Нет, такого я, конечно, не слышал. Тропилло по поводу этого говорил, что они не имеют права не принимать кого-то. Вот если кто-то подал заявку, какой-то коллектив непрофессиональный, они не имеют права отказать, потому что это Дом народного творчества. А в Рок-клубе отказывали, туда не так просто вступить было, на самом деле.

- А к моменту, когда вы уже в рок-клуб вступали, Тропилло-то как-то посерьезней стал к вам относиться?

- Да ему по фиг все, Господи. У него свои дела есть, ему еще не хватало за какими-то «Опасными Соседями» следить. (смех) Нет, потом какой-то был концерт, он подошел ко мне, говорит: «Я сейчас понимаю, я был не справедлив к вам». (смех)

- Мастер сказал, значит, все хорошо. «Гремучие Жестянки» - еще одна вещь, которую вы играли на радио «Ракурс» в 95-м году.

- Группа «Опасные соседи», «Гремучие Жестянки». Ну, что же, вот такая вот вещь. Глеб, стиль у вас когда сформировался? Мы сейчас 95-й год слушаем, но, наверное, уже 90-й год - «Танцы бездельников», «Стрекозы Дум-Дум» - все это, в общем-то, уже вполне сложившийся стиль. А когда вы набирались опыта, что играли?

- Ничего не играли. Это никак не назовешь. Просто плохая музыка и все.

- К 87-му году уже сложилось?

- Уже как-то да, более-менее.

- И музыканты, да, тоже сложились уже, постоянные?

- В 87-м уже, пожалуй, да. Последним пришел барабанщик, он в армии барабанил на своих барабанах. У нас был неплохой барабанщик, но он сказал: «Я хочу играть в кабаке», и ушел. Причем он сказал это буквально за три дня до гастролей, когда мы должны были в Симферополь ехать. И он - за три дня, два даже. Я говорю: «Игорь, ну, ты съезди, потом уходи. Ну, есть же какие-то вещи». – «Вот, если я туда сейчас не приду, меня не возьмут». И я сижу просто в растерянности, не знаю, как мы без барабанщика поедем. И мне как раз гитарист Дима Кустов говорит: «Глеб, да есть же Мишка Сульин». Мы сталкивались с ним в одно время. Мы вычисляем его, и он с нами едет. И остается с нами надолго, уж не знаю, на сколько, не помню.

- На самом деле, то, что вы играли, оно немножко шло вразрез с концепцией питерского рока конца 80-х, где все серьезно, социально. А у вас как-то все легко, непринужденно и, в общем-то, весело.

- А «Странные игры»? Тоже весельчаки, у них ничего серьезного вообще не было. Да и «Мифы», в общем-то, не грустная команда. А «Россияне»? Тоже не грустная команда. Я, правда, их на концерте ни разу не слышал. Мне очень радостно, что Рок-клуб пошел не по тропе, которую прокладывали «Россияне», такой тяжелы ритм-н-блюз, хард-рок. Рок-клуб пошел по дороге, где нью-вейв, панк, вот такого плана. Для металлюг - а металлюг было команды три всего - для них специально сделали один день. Один день в Рок-клубе играла группа «Нокаут», группа «Скорая помощь», еще какая-то, я уже забыл. А! Группа «Фронт», по-моему. Да, «Фронт».

- А, кстати, эту я знаю.

- Ну, «Фронт», они такие парни, накачанные. Я тоже хорошо их знаю.

- В Прибалтике, да, выступали на фестивалях?

- Первый наш выезд, вообще самый первый выезд, это был выезд… Где-то встретились с Костей Белявским, директор «Аукциона» тогда был, они должны были ехать в Каунас, но что-то у них срывалось, и Костя говорит: «А съездите заместо нас». Я говорю: «Ну, хорошо». Мы приехали в Каунас, в университет, и там они, во дворике, поставили сценку, аппарат, и мы там выступили. К нам очень хорошо отнеслись, очень здорово принимали. И потом пригласили нас через неделю или через десять дней. У них «Литуаника» была, и нас туда пригласили.

- А это уже большое мероприятие?

- У-у-у, это один из лучших фестивалей того времени. Но приглашали нас не на большую сцену. И потом мы играем, смотрим, появляется Гуннар Грапс. А я говорю: «У нас что-то с бас-гитарой проблемы». Он послал в гостиницу, привезли бас-гитару. А потом он вышел с нами и спел «Гоу, Джанни, гоу». Гуннар Грапс по тем временам-то… А мы-то кто такие вообще? А потом приходит человек и говорит: «Я билеты вам не могу оплатить, потому что вы не отыграли на большой сцене». Я говорю: «Нас приглашали на маленькую». Там еще был такой Ричард Торрес, был такой мужик, он постоянно приносил нам в дипломате маленькие бутылочки коньячка перед концертом. Я почувствовал, что он парень такой, крутой, в Вильнюсе там, непростой. Я к Ричарду подхожу, говорю: «Ричард, ну, какая-то беда. Билеты оплачивать не хотят, на большую сцену не пускают». И он что-то там как-то прошустрил, и нас выпустили на эту большую сцену, и мы там номеров пять отыграли. Тысяч десять, наверное, народа - битком. Классно приняли, все нам оплатили. Литовские парни какие-то, «Атис», по-моему, или «Артис», они тоже говорят: «Ребята, вы клево сыграли. Лучшие здесь - русские». А там были и «Наутилус», и «Авиа», «Николай Коперник», «Кино».

- Ну, группы-то все груженые, группы-то все такие – социальные. А вы – легкие.

- Ну, они так, может, подбодрить, говорят: «Ну, вы из русских - самые клевые». (смеется)

- Когда, кстати, к вам, где-то вот в этот момент, да, к вам Дима Кустов присоединился?

- У нас был такой Шелковников Андрей, и он также сказал: «Глеб, все, я не могу больше играть, мне надо сваливать». Я также расстроился. Ну, тяжело, одним словом. А у меня был такой приятель - Сережа Свешников, он великолепнейший фотограф, великолепный музыкант, царство ему небесное. А он работал звукорежиссером в театре на Моховой. И он говорит: «Глеб, у меня есть парень прекрасный, вокалист», и проводит Диму Кустова. Ну, мы пытаемся, я говорю: «Дима, давай, пой». Он поет, я слышу – ну, не то все. Голос есть, слух есть, все есть, но он все так чистенько выпевает, и так все интонирует чистенько, ну, так не поется. Потом врубились: «Давай, я буду петь, а ты на бэке» - и все, все встало на место.

- Давай еще одну вещь послушаем, которая была в 95-м году. Она, ну, я не знаю, мне кажется, что она - одна их самых центровых на тот момент. «Это Любовь».

- Ну, что же, группа «Опасные Соседи», «Это Любовь», звучали аплодисменты в честь музыкантов. Скажи, первый альбом «Та-Дап», да, назывался?

- Да.

- И Андрей Муратов продюсировал?

- Нет, мы вообще никого тогда не знали, мы только в Рок-клуб вступили. На самом деле он был записан в 87-м году, в конце, и мы решили его выпустить в 88-м, естественно. Так самое смешное, что этот альбом, он ведь ни на чем же не выходил. То есть он как-то сам распространился, мы этим даже не занимались. И в «Смене», в газете, Миша Садчиков такой был человек, и у него был какой-то хит-парад, и вот этот «Та-Дап» у него первое место взял в хит-параде. Это в одном месяце. За год первое место было у «Кино», «Звезда По Имени Солнце», второе у «Алисы», не помню, какой альбом, а третье - как раз у нас, «Та-Дап».

- Клево, клево.

- С такими людьми, вообще, по тем временам… Мы просто начали ездить, гастролировать, зарабатывать деньги. Ну, нормально, рублей по 50 за концерт на человека. Я фотографом работал, рублей 120 получал в месяц, а тут отыграл час и у меня полтинник. Вот мы просто съездили на какие-то гастроли, городов пять было, по несколько концертов. Потом мы просто скинулись и сами оплатили, мы сами записали этот альбом. Так мы и следующий, «Танцы для бездельников», хоть и «Мелодия» выпустила, но мы писали за свои деньги.

- А Муратов-то где, в какой момент с вами сотрудничал?

- В «Танцах для бездельников» он нарисовался. Муратов нарисовался, когда мы поехали с «ДДТ»шниками в большое турне. Мы с ними встретились так. Мы играли в Могилеве, 88-й год, нам позвонили: «Приезжайте, с «Алисой» сыграете в Киеве на большом стадионе». А у нас как раз в фестивале три дня дырка была, мы сели на поезд, поехали  Киев, отыграли с «Алисой». А потом, в результате, там была команда, я не буду говорить какая, их лидер нажрался, а они должны были перед «ДДТ» играть. Уже начало концерта, и уже понятно, что концерта не будет. И прибегает Женя Фрадин, который организовывал все эти концерты, а мы как раз только приехали, только с поезда: «Ребята выручайте! Быстро на сцену!» И мы вот, в чем есть, выскакиваем на сцену перед «ДДТ» - и все замечательно, все отлично, публика на ушах. Потом с «Алисой» два концерта. И с «ДДТ»-шниками мы вот там подружились как-то. У меня был директор – Женя Середин, и они как раз с Юрой Шевчуком задружились. И он говорит Юре: «Вот вы ездите чего-то, а почему мои-то не ездят?» То есть, такую предъяву выкатил - ни фига себе. (смех) «Вы ездите, почему мои не ездят?» Юра подумал, говорит: «Поедем». И поехали. Начали греть «ДДТ» и концертов пятьдесят мы их грели.

- Как встречали? Потому что, когда на большую популярную команду народ приходит, сам понимаешь, не всякий разогрев встречается хорошо.

- Согласен. Но у нас, как правило, все было в порядке. Музыка-то веселая, все движется, все прыгает, все бегает. Я не помню, кто-то кого-то возил, ну, выходит, микрофон оближет, стоит, что-то плачет в микрофон. (смех) Ну, кому это понравится, если они звезд ждут? А мы просто выскакивали и так, дубиной рок-н-ролльной по башке – ба-бах! Пока они опомнились, а нас уже и нету, освистывать некого. (смех)

- А «Танцы для бездельников» как на «Мелодию» попали?

- Мы просто пришли на «Мелодию» и начали записывать этот альбом. А на «Мелодии» директором тогда был Тропилло, он выпускал тогда пластинки какие-то. Он очень много пластинок выпускал. И как-то он взял и выпустил. 10 тысяч экземпляров, немало.

- А у нас, по-моему, была на «Ракурсе», да, пластинка? Была, была. А потом пошли с SNC у вас завязки?

- Там странная, опять-таки, история. «ВИД» нам спонсировал запись пластинок «Стрекозы Дум-Дум» и  «Чешуя». То есть они просто дали нам денег. А потом приглашает Намин и говорит: «Хорошо, я забираю эту запись». Ну, не Намин, а его боярин какой-то, я не помню, как его фамилия, ну, не суть. И он говорит, что подписывает с нами контракт, что они выпустят вот эти наши две пластинки. Отдаем запись, отдаем оформление. У меня отец художник, все пластинки, как правило, он оформлял. Все, контракт нормальный, они платят нам деньги, аванс такой, ну, не супер-пупер, ну, процентов десять, может, нормально так. И все, значит, все хорошо, мы счастливые уходим. Проходит два месяца, полгода, год, а ничего не выпускается. Я туда звоню, говорю: «Ребята, а почему не выпускается, там же написано?» А потом я врубаюсь, что да, там написано, что они обязаны ее выпустить, но там не написано, когда. То есть они просто взяли и положили на полку, чтобы другим не досталось.

- Ну, «Стрекозы Дум-Дум»-то вышли в итоге?

- Следующая история была. Они бы так и лежали до сих пор, но потом появились вот эти ребята - «Тау-Продукт», и они предложили: «Давайте, мы выпустим».  Я говорю: «Давайте». Они выкупили и выпустили эту пластинку. Но одну, правда.

- А вторая так и осталась на SNC?

- Нет, выкупили все, вторая где-то потеряна, я не знаю даже. Приехали еще какие-то ребята и сказали: «Давайте выпустим сборник». Я говорю: «Ну, давайте. Делайте, что хотите. Мне неважно, какой он будет». Вышел: половина «Стрекоз Дум-Дум», половина «Чешуя». Там и «Жестянки», и «Шок», и «Бэйби», и «Это Любовь».

- А «Один На Дороге» тоже там была?

- «С Больной Головой»?

- Да-да-да.

- «С Больной Головой» тоже там есть. Ну, мы ее тоже два раза писали. Последний раз мы ее писали на «Мелодии», там Сашка Бровко на губной гармошке играет. (смеется) У нас просто смешная история была, когда мы приехали в Берлин, пять или шесть команд, в том числе «ДДТ» были. Юра-то выходит в зал, а у нас на бас-гитаре Вадик Курылев играет, на клавишах – Мурзик, на губной гармошке – Сашка Бровко. Он говорит: «Ребята, вы что делаете-то?». Ну, а что такого, что они сыграют с нами? Но они же, в первую очередь, музыканты «ДДТ».

- Конечно. Но песни-то другие, все по-другому, ребятам хорошо, по кайфу, наверное?

- Ну, конечно, их же здесь никто не тормозит. Это в ДДТ все должно быть четко, строго, как написано. У нас же ты играешь – импровизируй, пожалуйста, вкладывай душу. Тебя никто не ограничивает ни в чем - давай, парень, играй.

- Ну, давай как раз послушаем ту вещь – «С Больной Головой», о которой я сейчас упомянул, как она звучала в 95-м на радио «Ракурс».

- Группа «Опасные Соседи», «С Больной Головой». Глеб, это откуда вещь, с какого альбома?

- Это с альбома «Пьяницы И Фонари». К сожалению, он ни на каких носителях не выходил. Целый альбом, подготовленный, ему уже три года, наверное, этому альбому. Ну, то ли я такой ленивый. Я предложил одному знакомому, он говорит: «Мы альбомов сейчас не выпускаем». То есть «в сборнике я выпущу, любую песню, какую скажешь, а альбомы мы не выпускаем теперь».

- Три года, в смысле, это вот совсем недавно вы записали?

- Года три-четыре, вот так вот.

- А песня старая?

- Песня старая, да. То есть там просто было много не записано песен. Вот даже то, что мы играли в 90-х годах, это же ничего не записано. Что-то записали, а что-то осталось, что-то подписалось. В результате получился полный альбом, записанный дома, с хорошим звуком. Зато никто не торопил. Тихо, спокойно сидели, записывались. Захотели – покурили, захотели – чайку попили, захотели – пошли погулять, вернулись. Тебя никто не подгоняет.

- А давай вспомним, вот на том концерте, который мы сейчас слушаем, какой был состав? Мы немножко уже начали вспоминать, но прямо перечислим. Итак, ты, Глеб, соответственно…

- Ну, на барабанах был Миша Сульин, на бас-гитаре - Серега Березовой, Миша Пшеничный – на гитаре, и я, вот все.

- Четверо?

- Четверо, да.

- А в какой момент Никитин с Кустовым  ушли? И почему, главное?

- Там просто влезла женщина, моя бывшая женщина. Влезла и начала кровь портить, хитрым способом. То есть я не могу сказать, что в группе было все хорошо по финансам, может, людей что-то, конечно, не устраивало. Но в основном она вот просто тупо взяла и обманула вот этих двух парней, что они должны уйти из команды. Что мы и по бабкам их парим, и, ну, чушь какая-то. Одним словом, запудрила мозги ребятам, вот и все.

- Жалко. Но, с другой стороны, смотри, вот здесь вот, в 95-м, состав, который ты перечислил, звучит вообще офигенно.

- Так все делается к лучшему. На самом деле, отличная команда была, сплоченная, с хорошим звучанием. Ну, мы все были неплохие музыканты. А после того, как ушли вот эти ребята, стали очень классные музыканты играть в команде.

- И как раз вот в этот момент, в 94-95-м, у вас какой-то такой был, ну, я не знаю, пик - не пик, но, по крайней мере, вы постоянно были на слуху, постоянно были концерты. В телике, в том числе. В «Программе А» вы отличный концерт сделали.

- Ну, в «Программе А», да, уже играла команда хороших музыкантов, таких профи. Там еще на бэк-вокале парень с девчонкой. Я не очень доволен, как я там спел. Я вообще не очень доволен. На студии-то я могу петь, а на концертах, мне кажется, я все-таки чуть-чуть нечисто пою. Меня по ушам это бьет сильно.

- Приходилось читать во всяких там рок-энциклопедиях: группа «Опасные Соседи» - это стиль «бабблгам».

- Да.

- Это кто придумал? Это ты придумал?

- Нет. Я даже знаю, кто это придумал – это Андрюша Бурлака придумал. Откуда он взял, что мы играем бабблгам? То есть, для меня это просто стыдуха, на самом деле. Ну, например, Bay City Rollers бабблгам играли, команда вообще для детей, для школьников.

- «Манго Джерри» какие-то ранние?

- Ну, «Манго Джерри» – это «Манго Джерри», они все-таки такие, ритм-н-блюзовые люди. Потом Гари Глиттер такой был, говорят, что он бабблгам играл тоже. Естественно, всякие «Слэйды» бабблгам играли, «Свит» - бабблгам. То есть, на самом деле, толком никто не определил, что это такое.

- Слушай, ну, «Слэйд», «Свит» - если только ранние. Потому что у «Свит» есть такие вещи, которые хэви-метал наполовину уже.

- Ну, естественно, ранние. То есть, бабблгам – это жвачка, плохая музыка, грубо говоря, как я понимаю. Ну, дешевая такая, на продажу.

- В общем, Бурлака вам подкузьмил?

- (смеется) Ну, не знаю, может, он считает как-то по-другому, что такое бабблгам. Но я бы не хотел, чтобы говорили, что мы играем бабблгам.

- Ты сам как определяешь стиль «Опасных Соседей»?

- Я определяю как ритм-н-блюз, регги, баллады.

- Давай к регги перейдем. По-моему, отличная вещь, называется «Спи Спокойно».

- Ну, вот это - явно регги. Вообще, у вас было много такого, легкого регги, мне кажется, даже ска чуть-чуть?

- Да. Ну, «Стрекозы Дум-Дум»,  там практически, кроме трех песен, все остальное – регги. Регги и одна песня – ска.

- Когда я первый раз вас увидел, не знаю, помнишь ты, не помнишь – это был концерт в московском цирке памяти Майка Науменко.

- Конечно, помню, прекрасно помню этот концерт. Там еще тоже сцена была такая, опасная.

- Да, там прямо вот козырек нависал. Народ слева стоял, справа.

- Да-да-да.

- Вообще, с Майком знаком?

- Мы дружны были. Получилось как-то... Мы приехали в 87-м году в Харьков, в ХАИ, там был фестиваль. Там и местные группы играли, и из Москвы, по-моему, кто-то играл. Из Питера были мы, Майк и Рулев Юра, «Патриархальная Выставка». Концерты были хорошие, хорошая публика, хороший зал. Мы отыграли последний концерт, и нас куда-то в пионерский лагерь увозят. А это зима, это перед Новым годом, и там поляна в три слоя накрыта. Ну, мы сели, выпили, туда-сюда, ну, и как-то разговорились. А он еще и до этого в интервью говорил «мне очень нравится группа «Опасные Соседи»». Подрекламировал очень некисло.

- Ну, мне кажется, просто потому, что Майк – это реальный рок-н-ролл, это реальный ритм-н-блюз, и вы, я не знаю, может быть, чуть с другой смысловой нагрузкой, но эту традицию продолжили все-таки.

- Ну, у нас не только другая смысловая, у нас и по форме она совершенно другая. У Майка-то рокешник такой, тяжелый. Там Саня Храбунов с фузами все время играет. Мы-то играем легкий рок-н-ролл, воздушный, а у Майка - приземленный такой. Я вспомнил, он как-то мне позвонил, говорит: «Заходи». А мы живем – минут двадцать пешком. Я зашел, он жил на последнем этаже, маленькая такая комнатка. Красивый вид из окна, конечно, седьмой где-то этаж, без лифта, по-моему. Он мне дал какие-то книжки. У него любимая группа «Ти-Рекс» была, на самом деле.

- Да-да.

- И он «Ти-Рекс» перевел, собрал какие-то статьи, то есть, сделал книжку, грубо говоря. Потом такую же книжку о «Роллинг стоунз» сделал, тоже с переводами. И самое смешное, что у меня она осталась, но я дал ее одному своему приятелю и до сих пор забрать не могу. А так бы у меня была память о Майке. И у нас постоянно… Они очень много ездили на гастроли, и мы тоже немало ездили. И очень часто мы встречались в автобусе, в автобусе в Пулково. Я еду, оп, и Майк едет. То в аэропорту мы встречаемся: «Вы куда?» - «Мы туда». - «А мы туда». – «Понятно». Так там дошло до того, что он мне как-то позвонил и говорит: «Глеб, не хочешь поучаствовать в проекте «Зоопарк»?» Я говорю: «А почему нет?» Я, честно говоря, ничего не стал спрашивать. Он говорит: «Я хочу, чтобы ты играл на гитаре» - и все. Я говорю: «Хорошо». Но вот это все как-то так…

- Не реализовалось?

- Да. То есть все, договорились, все было в порядке, но незадолго после этого он преставился.

- Клубная жизнь началась, да, в 90-х годах, по клубам играли?

- Играли, но мне, честно говоря, это уже меньше как-то нравилось. Как-то все это, ну, все не так. Были концерты, люди специально приходили на концерты, они не в клуб приходили, они приходили на концерт - слушать музыку. А сейчас же в клуб необязательно ходят музыку послушать. Кто-то пришел кофе попить, кто-то, я не знаю, просто пришел оттянуться, не зная даже, на кого. Неплохо, в принципе. Есть хорошие, приличные клубы, традиционная публика. А есть, которым вообще все по фиг. Ты хоть из штанов выпрыгивай, они все равно будут сидеть, кофе пить, разговаривать.

- Ты как-то без особого энтузиазма, да, во все это влился в 90-е?

- А куда деваться?

- А деваться, да, некуда, все же изменилось.

- Все, сиди, молчи, как говорится.

- Всех тех гастролей уже не было, да.

- Да, все, гастроли проехали. Все подорожало. Какие тут билеты, гостиницы? Не окупишь никогда.

- У Севы Гаккеля играли?

- «Там-Там»? Один раз играли, да. Ну, он первый же, самый первый клуб.

- Да, да.

- Вообще, по-моему, в стране самый первый, не только в Питере.

- Ну, в Москве, я сейчас по хронологии не скажу, но в Москве тоже были такие клубы примерно в то же время.

- Ну вот, мы один раз там играли. Один раз играли, да.

- Ну, все-таки, вот из каких-то клубов, которые, ты говоришь, есть приличные, что вот из хорошего ты вспомнишь?

- Ой, я боюсь сейчас о чем-то говорить. У меня все это как-то перепутано, запутано. Ну вот, неплохой клуб в «Грибоедове» сейчас наверху сделали. Сейчас вот там приличный клуб. Потом, вот я не могу вспомнить, какой-то очень неплохой клуб. А! Кинотеатр какой-то. Сейчас не вспомню, но там очень хороший. И первый этаж, и второй этаж.

- Давай еще одну вещь послушаем с концерта на «Ракурсе». Она про самолеты.

- «Опасные Соседи», Глеб Малечкин в гостях у подкаста «Живьем. Четверть века спустя». А где-то в конце 90-х «Опасные Соседи» куда-то деваются, куда?

- В конце 90-х я уехал в Америку.

- Надолго?

- На два года.  Я жил в Калифорнии, в городе Сан-Диего.

- Были какие-то попытки и там музыкой заниматься?

- Абсолютно никаких. Даже мыслей не было. Я всегда понимал и понимаю, что «Опасные соседи» могут существовать только в России. Они нас там просто не поймут. Хотя, может, я и ошибаюсь. Играли в Швеции, вроде нормально было.

- А потом как-то попытались снова собраться «Соседями», после твоего возвращения из Америки? Или это уже такие были, какие-то разовые концерты?

- Ну, после, по-моему, никуда и не ездили, после Америки, только в Питере играли. Не, ездили, в Москву ездили.

- Ну, это, скажем так, было, скорее, для души, или это была прямо серьезная такая работа?

- Не, ну, играли, как обычно. Нормально играли, старались. Понятно, что денег не заработаешь там.

- А то, что говоришь сейчас, что три года назад альбом писали – это снова с «Опасными Соседями», с кем да кем?

- Ну, понятно, что гитары все я отыграл там. Ритмически. Просто не одна там ритмическая, несколько их там. Я позвонил Вадику Курылеву, приехал Вадик Курылев, записал на басу все быстро. Ну, естественно, записали драм-машину. Потом клавиши. Потом приехал саксофонист, Бади, царство ему небесное. Он приехал, на дудке отыграл песни, песни три, по-моему. Потом приехал Сашка Бровко, сыграл на гармошке и какие-то гитары тоже подложил. Ну, а потом все это забрал Максим в Швецию, сыграл там гитары, подложил клавиши и свел. Вот.

- Максим Пшеничный?

-Да-да.

- Где-то выложен альбом, нет? Хотя бы Вконтакте?

- Вконтакте мы выкладывали вообще. Просто у меня нет компьютера, я не умею им пользоваться. Ну, потребности нет, если честно. Но Вконтакте должно быть, наверное.

- А нет каких-то планов, еще на сцену вместе с ребятами выйти?

- Дык, а мы сколько, месяца два назад играли. Что-то было такое у Кати. Кэт, ее все зовут Кэт, и она организовывает такой фестивальчик летом, он называется «Маленький двойной». Был большой концерт, было там групп, наверное, семь. То есть мы без репетиций, выбираем песни несложные, традиционно чтоб все было. Ну, начало погнали, а конец размажем. (смех) А середину создадим, вот и все. Скелет какой-то есть – вот и все.

- Музыку продолжаешь слушать?

- Но без энтузиазма.

- Старое, новое?

- И то, и другое, но совсем без энтузиазма. Не знаю. Дома? Но что ее дома слушать? Вот если бы я уехал к себе в лес, у меня там свой сарай стоит, там костер. Вот ты готовишь, музыку поставил – замечательно. Вот когда что-то делаешь, ее хорошо слушать, а вот так просто сидеть – нет. Когда новый альбом у кого-то выйдет, может, есть смысл сесть, послушать. Ну, грубо говоря, у группы «Ю-ту», которую я, на самом деле, очень плохо знаю. Когда они только нарисовались, они мне почему-то очень не понравились сразу.

- Они были не очень веселые?

- Да не в этом дело. Вот потом я услышал какой-то другой альбом у них, почти авангард, психоделический. Не помню, где-то в районе 97-98-го года. Я вот этот альбом послушал, мне жутко понравилось. А вот ранние мне не нравятся, ну, не нравятся и все. Они примерно же в одно время - «Мэднесс», «Полис», и чуть-чуть попозже «Ю-ту», наверное. Тот же «Мэднесс», тот же «Полис», ну, вообще - это сказка. «Полис», пять альбомов - пять хитов, ну, просто шикарно.

- Вот их бы ты сейчас слушал без проблем?

- Вообще, как они играют! Они же всю музыку с ног на голову поставили! Они же все перевернули!  Они звучат по другому, так до них никто не звучал. У них ритм другой даже! Это команда, которая просто снесла мне голову. Такой есть у нас Владимир Козлов, группа «Союз любителей музыки рок», и вот он как раз меня подсадил на «Полис» и на Боба Марли. И тут я завис, конечно, на Марли, по полной. Я и сейчас, до сих пор, обожаю его. Ранний Марли – очень сложно, а вот там, где ска, или, начиная, может, с Rastaman Vibration. То есть видно, что и студии уже другие появились, побогаче студии, и песни уже не совсем африканские. Нельзя сказать, что Марли писал африканскую музыку.

- Да нет, конечно.

- Совершенно белая музыка. Ну, естественно, в стиле регги. А какая регги африканская музыка? Да никакая. Да вообще, вот джаз, кто сказал, что это музыка черных? Я совершенно с этим не согласен. Это сплав музыки белых и черных, это однозначно.

- Глеб, спасибо тебе, что пришел. Спасибо, что столько интересного рассказал. Надеюсь, что концерт, который мы с тобой сегодня слушаем, у тебя добрые воспоминания вызвал.

- Спасибо, что пригласили, что не забываете.

- «Мы Едем На Танке» - этим мы завершаем. И концерт 95-го года завершался этой вещью, и наш сегодняшний выпуск подкаста. «Опасные Соседи», Глеб Малечкин был у нас в гостях.