Выпуск #5 "Разные Люди"

- Всех приветствую! У микрофона Сергей Рымов, подкаст «Живьем. Четверть века спустя».  В этом подкасте мы слушаем живые концерты, которые звучали в эфире радиостанции «Ракурс» в 90-х годах. И сегодня мы будем слушать один из первых концертов, одно из первых живых выступлений. Разгар лета, жара, июль, 1994 год, в студии за двойными стеклами играла группа «Разные люди». И сегодня у нас в гостях Александр Чернецкий. Саша, приветствую! Добрый день!

- Привет, Сергей!

- Давай сразу с музыки, чтобы хорошо настроиться на сегодняшний эфир. Это будет вещь, которой, я знаю, ты часто открываешь живые концерты. Так было и 94-м году. Она называется «Рок-н-Ролльно».

- Живой эфир радиостанции «Ракурс», концерт группы «Разные люди», Александр Чернецкий у нас в гостях, «Рок-н-Ролльно» - первая вещь, которая звучала на этом концерте. Давай вспомним, кто участвовал в этом концерте, какой был состав, потому что было очень много изменений. Кто был тогда в 94-м?

- Сейчас… Начал вспоминать. Это Александр Чернецкий - вокал, гитара; Павел Михайленко - бас-гитара; Олег Клименко - гитара. Это было в 94-м году. В апреле уехал жить в Петербург Сергей Чиграков, он играл в группе «Разные люди» пять лет, и пришло время ему делать свою группу. Собственно, он уехал и молодец. И одновременно ушел наш барабанщик, Леха Сечкин, решил сделать как бы тайм-аут. Такое было безвременье после распада Союза. Украина стала отдельным государством, нарушились рок-н-ролльные связи с Союзом, нас перестали приглашать на фестивали. Мы жили в Харькове, сами занимались концертами, и не было у нас никакой движухи, скажем так. Но в Москву и Ленинград звали иногда…

- Это же был один из тех приездов, когда вы не просто дали концерт на радио «Ракурс», а было несколько концертов. Помню, в ДК Бронетанковой академии вы тогда выступали, то ли на следующий день, то ли через день.

- Да, фестиваль «Индюки», который был в конце апреля, кажется, там у нас даже не было барабанщика. И наши друзья Леша Марков и Дима Гришин… Короче, к ним обратились организаторы «Индюков»: «Давайте «Разных людей»». А мы говорим: « У нас барабанщик ушел, мы еще не нашли никого».  Они сказали: «Мы вам кого-нибудь найдем на замену». Нашли барабанщика Льва Худошина. Мы с ним на репточке «ХЗ» один день порепетировали (смеется), и Лева сыграл все с лета. И потом ребята говорят: «А чего вы будете назад в Харьков ехать, давайте запишем здесь альбом ваш новый». У нас как раз появилась эта программа, где были «Рок-н-Ролльно», «Не Вырубай», «Папиросный дым».

- Это было спонтанно? Не планировалось заранее?

-Это не планировалось заранее. Сказали, что есть чувак, его все называли «спонсор». А почему он спонсор? Он продавал на Горбушке книги и готов был оплатить студию, и так далее. Димыч говорит: «Мы нашли студию». Парень говорит: «Можно записать». Но только у нас есть один день, а там восемь песен (смеется).  Парень говорит: «Нет-нет-нет, так не пойдет, так никто не делает, за один день не записывают альбомы». Мы говорим: «Мы заплатим. Столько-то». Он: «А-а!  В этом смысле? Ну, тогда, ребята, подъезжайте, я уже подключаюсь». (смеется)

Те времена были смешные, веселые. Потому что не было никакого шоу-бизнеса, не было никакого радио, которое форматное, и всего такого. Это был такой рок-н-ролл отчаянный. Потому что времена пафоса Советского Союза уже сходили, а вот такого гранжевого, какого-то такого гаражного, дворового… Ну, существовали… В Питере был «Там-там» клуб, в котором тусовались молодые «Король и шут», «Пилот», там первые концерты играли… И в Москве, наверняка, были… А-а, мы в первом «Секстоне» играли, это был, конечно, угар. Сцена была закрыта решеткой, а так как она была высокой, это байкерский клуб, народ танцевал на танцполе, а музыканты там – за решеткой. Это было мочилово, я не знаю…

- Ну, по крайней мере, точно не разгромят аппарат.

- Аппарат был привинчен, прибит намертво. (смеется)

- Ну, давай послушаем еще одну вещь, которая исполнялась на радио «Ракурс» в июле 94-го года. Она называется «Не вырубай».

- «Не вырубай», группа «Разные люди», запись живого эфира на радио «Ракурс». В гостях Александр Чернецкий. Саша, альбом, про который ты говоришь, альбом «Насрать!», он такой, тяжелый, в общем-то, альбом, с тяжелым звучанием, непростыми текстами. Он не типичный, на самом деле, для «Разных людей», я прав?

- Да-а, просто я начал писать такие песни где-то с 93-го года. «Рок-н-Ролльно», потом «Не вырубай», «Скажи Мне, Мама». Причем, с нами еще Чиж играл, и мы вторую часть 93-го года, после выхода пластинки «Разные Люди 1992» (которую мы записывали в 92-ом), это виниловая пластинка, она вышла в августе 93-го года, и новые песни уже появились, и мы на презентации этой пластинки уже включили песни из новой программы. Мы даже ездили в Питер записываться на студии «Мелодия» у Юрия Васильевича Морозова. Записывать эту программу. Получилось записать несколько песен, а потом деньги кончились…

- И в итоге остался тот альбом, который за одну ночь был записан, за один день?

-  С Худошиным, да. И название «Насрать!» проистекало из этого состояния группы, из которой почти половина состава ушла. И эта фраза еще была в песне «Вдули». И предложил так назвать Паша. У меня еще была такая идея обложки: такая пьяная лошадь, укуренная, которая оглядывается, с бычком беломора, а у нее клеймо на крупе – «Насрать!».

- Но вышла другая обложка, в итоге. (смех)

- Да. Была Олимпиада, там были такие человечки спортивные. И Клим взял цветную бумагу и начал вырывать такие вот фигурки нас.

- То есть Олег Клименко сделал обложку, по сути?

- По сути дела, да. Он приходил ко мне на Шаболовку, приносил этих человечков и раскладывал их: «И так можно сделать, и так». Однажды он ушел, и они у меня выпали из папки, и пришлось рвать новых. (смеется) Но те, первые, были кайфовей. Да, так я дорасскажу, на записи на радио «Ракурс» играл другой барабанщик, Игорь Багдасар, который сам не из Харькова, а откуда-то с югов Украины. И этот парень тоже за одну репетицию выучил всю программу. Он такой молодой, горячий, прогрессивный. И, собственно, на этой записи играет Игорь Багдасар.

- Это какая-то карма. Самый первый эфир мы записывали с Егором Никоновым, у него есть сольный проект, и он рассказывал, как барабанщик тоже за один день перед концертом  должен был разучить весь материал группы. Такое ощущение, что это, действительно, рок-н-ролл 90-х годов, такой простой.

- Причем, они все играли очень хорошо, и достаточно для того уровня, на котором мы сами играли.

- Вот этот альбом, «Насрать!», как его приняли? Ведь он же, действительно, по сравнению с альбомом «1992», где вы пополам с Чижом, и еще есть песни Паши Михайленко, он же гораздо более жесткий. Он более такой, не хочу сказать злой, он именно мужицкий.

- Кстати, многие об этом говорят, и считают его на тот момент более характерным для того времени. Потому что тот же 92-й альбом питерская пресса назвала «такая хорошая ностальгия». (смеется)

- Он добрый.

- Он так и писался. Такой хиповский звук, который Чиж потом пытался повторить на своей первой виниловой пластинке. А здесь был такой гараж, грязный, прокуренный, пропитый. Наверное, такого и хотелось. И был уже десяток песен, которые так звучали. Мы так и записали.

- Я хочу сказать, что для меня почему-то этот альбом, наверное, потому что он пришелся на пору такой сознательной юности, вот он для меня почему-то стоит не просто особняком, а он для меня абсолютно номер один в творчестве «Разных людей». Даже иногда в такие минуты, чуть трудные, я его ставлю – и такой заряд бодрости идет! Вот честно, Саша.

- Да. Мы это записали в апреле. 12 апреля, по-моему, за один день. За вторую ночь этот парень мужественно ее свел. Главное удивительное, что эти парни, Марков и Димыч, они сказали: «Мы сделаем вам подарок, под новый 95-й год мы издадим этот альбом на СD. СD тогда почти ни у кого не было. Они сказали: «У нас есть товарищ, который их делает в Австрии». Я так понимаю, это был Олег Коврига. И от него издали с буклетом, очень круто.

- Очень красиво это было сделано.

- Это было мощно. Другое дело, что мы хотели записать его немного лучше, но не было такого шанса. И то, что он выходил, мы уже отнеслись философски. Потом, в результате, на «ДДТ» мы его в 96-м записали уже по-хорошему, скажем так. Но он так и не вышел. У нас такая судьба и была,  у нас все альбомы, они на носителях толком так и не выходили, терялись. Первая пластинка, «Буги-Харьков», полностью из Чижа, отдали куда-то в Болгарию матрицу, – потерялась. Где-то в виноградниках, наверное. Все остальные аудио с Украины, которые издавались из этой серии, все вышли. «Братья Гадюкины», «Сестричка Вика». А «Разные люди» – потерялась. Ну, мы на кассете потом выпустили этот альбом.

- Рукописи не горят. Давай еще одну вещь послушаем с концерта на «Ракурс»е 94-го года - «Папиросный дым».

- Группа «Разные люди» в гостях у подкаста «Живьем. Четверть века спустя». Только что послушали вещь, которая называется «Папиросный дым». Саша, ты только что сказал, что гранж как-то в этот момент появлялся, и альбом тоже звучит по-гаражному. Это, действительно, было влияние Nirvana, вот тех вот гранжевых групп, которые тогда были очень популярны, или просто время было такое, что мироощущение и ощущение звука такое получается, похожее?

- Наверно, время. Потому что, в принципе, мы слушали всю музыку, которая была… Нет, ну, конечно, Nirvana слушал каждый подросток, но там больше Red Hot Chili Peppers влиял, скорее всего. Наверное… По крайней мере, на Клима. Допустим, песня «Скажи мне, мама» – это влияние Led Zeppelin, который мы слушали с юных лет. Как бы вот это настроение, такое дворовое… Я очень рад, что тебе нравится этот альбом, который сами музыканты группы «Разные люди» не так ценили, как те люди, которые его слушали. Люди говорят: «Мы в гаражах находили эти кассеты через много лет и ставили, и это было круто!»

- Но, когда начиналась группа «Разные люди», больше было влияния классического рока, Beatles, Rolling Stones?

- Не знаю, какое было влияние. Потому что у нас в группе не было понятия стиля как такового. Потому что еще «ГПД» у нас была. Мы исходили из того, что вот есть песня определенная, и ее хотелось как бы не испортить, но все равно мы делали такую полифонию, такое многоголосье, что получались даже некоторые, очень серьезные арт-роковые вещи, среди харда. Но «Разные Люди»… У нас еще одновременно получилось, что и Чиж появился, я уже болел, не хотелось, чтобы группа распадалась, потому что у Паши не было столько песен, а я выпадал со своими операциями надолго. Ну и, собственно, по нашему приглашению Чиж приехал играть летом 89-го в группу «Разные Люди» и, таким образом, подхватил падающее знамя. Но потом я поправился, в 92-м вернулся в строй, мы записали  пластинку, и покатилась жизнь дальше.

- Музыка «Разных Людей», она, плюс-минус стабильно, классический хард-рок, наверное, и в 90-х годах и сейчас?

- Я все это называю словом «рок-н-ролл». Это, естественно, не танец, и даже не течение, - это образ жизни. Это сама жизнь. У меня есть песня «Больше Рок-н-Ролла», она начинается: «Я узнаю их по лицам, узнаю по словам, узнаю по прикиду и дерзким делам». То есть этих людей, рок-н-рольщиков, можно узнать из толпы по каким-то особым приметам и по первым словам разговора. Наши люди. (смеется) Ты говоришь все про стиль, а я не считаю, что у нас был хард-рок. То есть, не было нью-вейва, нью-вейв – это чисто ленинградская школа. Харьков  - это город тяжелого проката, это город Deep Purple, Led Zeppelin, AC/DC. Тем более, чем южнее, тем музыка горячее. (смеется)

- Слушай, вот насколько люди, с которыми ты играл в питерском периоде группы «Разные Люди», вот этот вот более тяжелый подход к рок-н-роллу восприняли? Потому что играли же люди из «ДДТ» и «Алисы» и сейчас играют. Это несколько другая музыка, но, по-моему, они с большим удовольствием это делают…

- Вот именно, что так получилось, что когда в 99-м году группа-то распалась, и я уехал в  Питер, и начал искать музыкантов. Точнее, не стал искать, а я переиграл там чуть ли не с пятьюдесятью людьми, я просто играл со всеми, кто хотел со мной сыграть концерт, так или иначе. Мое понимание рок-н-ролла – это вот здесь и сейчас собрать мясо, но душевно и без пафоса. Когда Наиль Кадыров, Борис Шавейников и Андрей Васильев (Худой), мы встретились летом 2000-го, оказалось, что мы выросли на одной и той же музыке, на одних и тех же фильмах, на одних  тех же книгах. И когда один начинает говорить фразу, другой продолжает, а третий заканчивает, то это был какой-то праздник. Ну и плюс Чиж с нами был, когда записывался альбом и иногда играл на больших концертах. Причем, это было такое счастье рок-н-ролльное, потому что начинаю показывать новую песню, а она уже катится, и считай, что мы ее уже сделали. (смеется) Ну, это вот такое, особое счастье. Концертов было много. И мы сразу поехали в Америку, и в Израиль с турами этого альбома – Comeback. И был такой оттяг, который людям очень нравился, потому что каждый узнавал в этих песнях цитаты из каких-то своих.

- Это то, что людям понятно на интуитивном уровне, просто.

- Да, на интуитивном. И это такой рок-н-ролл, который ни к чему не обязывает, но его очень приятно играть. А людям, я думаю, приятно было слушать.

- Абсолютно. Еще одну вещь слушаем, она называется «Сигаретный окурок». Живой концерт, 94-й год, группа «Разные люди», исполнение на радиостанции «Ракурс».

- «Сигаретный окурок» - песня, которую исполняла группа «Разные Люди» на радиостанции «Ракурс» в 1994 году. А в гостях у подкаста «Живьем. Четверть века спустя» Александр Чернецкий. Вот это единственная вещь…

- …которая похожа на Nirvana, да. Ну, там был перепад от тихого места к громкому, да, это единственная песня, которую можно отнести к подражанию Nirvana.

- И это единственная песня, которая не с альбома «Насрать!».

- Да, она была написана в 94-м году уже.

-Совсем свежая?

- Да.

- Она потом оказалась на альбоме, который называется «Потерянный альбом». Что это  за история? Почему «потерянный»?

- О, это вообще трэш. Это история детективная. Есть такой Александр Толмацкий. И каким-то образом… Лена Карпова, подруга наша, сказала, что есть возможность записаться в Останкино, в студии Толмацкого: «У него есть разные проекты попсовые, но он хочет, чтобы у него была одна группа рокерская, легендарная». Сделать легендарную группу из уже легендарной группы, хм. Ну, короче, он дал нам летом 98-го года записаться в Останкино. Потом он предоставил такой контракт на 50 страниц, в котором были совершенно грабительские условия: каждый год выпускать по два альбома, и никаких прав музыканты не имеют. Короче, мы его послали, и запись он нам не отдал. Но мы в последнюю ночь сбросили запись себе на хромовую кассету, и через много лет я для антологии группы «Разные Люди» эту кассету нашел, и таким образом этот альбом и сохранился. В том составе 90-х годов группа «Разные Люди», это была такая группа, которая репетировала очень мощно, очень долго. Вплоть до того, что мы на этой записи «Потерянного альбома» чуть ли не до сорока дублей одной песни делали.

- Вживую, причем.

- Вживую все играли. Там была возможность. И это слышно на записи, кстати. Потом, как водится, возвращались к первому дублю, потому что он был самым лучшим, потому что живой. До этого же Юра Морозов, когда записывал, Чиж говорил: «Сейчас, Юра, подожди, я настрою звук, здесь соло». И тут подходит этот фрагмент, он играет, а Юра нажимает за спиной кнопу REC, и этот «Штудер» начинает крутиться и записывать. – «Ну что, давай запишем?»  - «Записано». – «Вот ты собака, ты знал». Потому что второй дубль был бы уже другой. (смеется)

- Я хочу сказать, что у «Разных Людей» совершенно невероятное количество выпущенных концертов. Большой очень архив, он не лежит мертвым грузом, вам удается это выпускать, нести людям.

- Я собирал эти записи в течение 25-30 лет. Просто складывал в коробку из-под телевизора. Так как я болел и в основном сидел дома, приходили люди, приносили пачки кассет и говорили: «Саша, запиши». И я записывал. Потом время пришло, и Витя Джалилов помог мне оцифровать их в Харькове, у Фленджера на студии. Потом Олег Коврига, дай бог ему здоровья, сказал: «Саша, - давай». А там количество дисков – штук 40. В первом томе было штук 20, а во втором.., они там двойные, 44, по-моему. А третий должен был быть акустикой, но тут наступил быстрый интернет, и теперь все будет в интернете. И у нас книга, мультикнига Александра Бессмертного - «Жизнь стоит того», о группе «Разные Люди». Там более 100 интервью с людьми, интервью аудио и текстовые, и вся наша антология. А потом еще акустика будет, квартирники всякие с Янкой. Получается так, что все эти концерты не повторялись, одинаковых нет. Есть группы, приходишь на концерт, дома ставишь пластинку - один в один. А у нашей группы такой цели не было, тем более, мы  всегда играли то пьяные, то...  Я говорю, что так сохраняется эпоха. По этим песням и концертам можно отследить историю страны.

- Не только историю группы.

- Вот. А мультикнига будет включать QR-коды со ссылками на наш Ютуб-канал, где 1000, по-моему, этих концертов и аудио. То есть, это книга, скажем, с одной стороны печатная, а если читаешь с телефоном, то открываешь QR-код, и то, о чем ты читаешь, ты еще слушаешь и смотришь.

- Фантастика.

- Мы хотели сделать презентацию в городах, в которых люди подписались в количествах достаточных для издания. Сделать небольшой концерт и презентовать книгу. Но так как сейчас все закрыто, все границы, то все переносится до окончания карантина. Поэтому рок-н-ролл продолжается. Я очень благодарю всех ребят, которые помогают, так или иначе. Ну, это интересно. По крайней мере, ты не валяешься на диване, под пивко футбол не смотришь. Я каждый день ложусь, наверное, часов в 7 утра, потому что надо домонтировать, доделать. Сейчас это 30-летие группы «Разные Люди», которое было в 19-м году, видео, почти четырехчасовой концерт. Скоро заканчиваю, и он будет на Ютуб-канале «Разные Люди». Еще же есть благотворительный фонд «Разные Люди», рок-музыканты помогают детям. У нас есть четыре маленьких ребенка с разными диагнозами, которым мы помогаем, как можем. В частности мы делали фестивали, четыре фестиваля благотворительных. Вся монетизация с Ютуб-канала, все эти деньги идут на этот фонд. У нас нет никаких спонсоров, никто нам не помогает, только сами музыканты, которые отдают нам вещи для наших аукционов, и наши песни.

- Деньги идут на помощь.

- Да, это ответ тем людям, которые мне помогали в начале 91-го года. Это моя война. То, что я могу делать. И благодарю всех, кто помогает, и всем желаю здоровья.

- Отлично. Еще одна вещь, которую мы слушаем с концерта на радиостанции «Ракурс». Она называется «Времечко». Группа «Разные Люди».

- Граппа «Разные Люди», «Времечко». Александр Чернецкий в гостях у подкаста «Живьем. Четверть века спустя». Вот благодаря тому, Саша, что очень много выложено записей концертов, я, готовясь к эфиру, решил посчитать, какие песни чаще всего звучат на этих записях. «Рок-н-ролльно» и «Времечко». Из программы «Насрать!», получается это два таких хита, которые остались с группой на все время. Почему именно эти песни? Ты можешь это как-то объяснить?

- На каждый концерт я специально составляю отдельную программу. У нас нет такого плейлиста, который мы играли бы годами. Эти песни, «Рок-н-Ролльно» и «Времечко», они остались актуальны, по настроению. Я их интуитивно выдергиваю из списка песен своих и вставляю. Это такая игра, ты все время хочешь, как, допустим, актеры в театре, которые 20 лет играют спектакль, а люди все ходят и ходят, потому что они каждый раз находят новое. И актеры тоже играют по-разному, потому что они тоже меняются. Это такое общее…  Вся жизнь – театр, а наша жизнь - это рок-н-ролл. (смеется)

- Хочу, знаешь, о чем спросить, в творчестве Разных людей есть один большой радиохит «Супербизоны», да?

- Я скажу, что это единственный радиохит, потому что больше песен «Наше Радио» не ставило. Да, Козырев, брал еще «Никогда не Вернусь», приглашал на эфир, ну и, наверное, все. Потому что, как ни крути, «Наше Радио» - это форматная станция. Потому что там люди, ведущие, программные директора, они держат аудиторию, им нужны какие-то такие вещи... Причем я знаю, что все музыканты, с которыми я общаюсь, «Чайф», «Пилот», говорят: «Сань, у нас новые песни клевые, а они все время крутят старые, и ничего им не докажешь. Они будут крутить старые - и все».

- Я хочу спросить, вы не остались заложниками этой песни? Песни, которую знают все, а остальные песни знают только те, кто, грубо говоря, любит группу «Разные Люди»?

- Ну, я считаю, это вообще большая удача, что есть хотя бы одна такая песня. Потому что мы не популярная группа, мы просто группа, которую знают. Во-первых, это нарочно не сделаешь, – стать популярным. Хочу быть – не хочу быть. Мы делаем, то, что делаем, и принимаем все как есть. Наше дело – делать это честно и хорошо. Популярна одна песня – это даже много. Я помню, Толя Ясинский, который делал оформление этой пластинки, рассказывал, что зашел в магазин какой-то продуктовый, а там «Наше Радио» крутит эту песню. И продавщица говорит кому-то: «Клава, сделай погромче».

- Очень много ведь альбомов, я сейчас не про концерты, а про студийные альбомы, выходило и в нулевых годах и в десятых. То есть у тебя постоянно продолжается творчество, ты не останавливаешься на том, чтобы исполнять песни, условно, 80-х и 90-х годов. Вот насколько эти новые альбомы знают люди? Ты ими более доволен?

- Ну, не доволен я, конечно, всегда. Это нормально, наверно. А лучше они или нет, я, наверно, не могу судить, потому что для меня они как дети. С каждой песней связан определенный момент жизни, ассоциации. Ведь люди, когда какая-то песня западает им в душу, я по себе могу судить, то ты ловишь себя на том, что в этой песне ты услышал какую-то ассоциацию, слово, оборот или предложение, которые связаны с твоей жизнью, и именно они попали в точку. И потом они ассоциируются с тобой, и через годы, когда ты ее слушаешь, ты возвращаешься в то время, когда ты это ощутил, и вспоминаешь, почему ты ее запомнил. Они как ключи, которые открывают твою память. Я думаю, у каждого человека есть своя группа, которую он может слушать в определенные моменты жизни. Как и книга, как кино.

- Я вот хотел привести пример. Моя сильно любимая группа – Motörhead. Все ее знают по самым ранним вещам, классическим, конец 70-х – начало 80-х. А на самом деле, я в какой-то момент для себя открыл огромную вереницу альбомов, огромное развитие группы. И я понимаю, что, по сути, не очень много людей знают эти поздние вещи. Нет такого у тебя ощущения, Саша, что когда говорят: «Разные Люди», то люди сразу вспоминают старые вещи, а новых не знают?

- Я тебе скажу, Сереж, что Лемми, Motörhead – одна из моих любимейших групп. И тебя уверяю, те, кто знает Лемми, они знают все. И я больше, чем уверен, что те, кто знает «Разных Людей», они потом берут и слушают все. Мне кажется, так.

- Давай еще одну вещь послушаем с выступления на радиостанции «Ракурс». Она называется Hasta La Vista.

- Hasta La Vista от группы «Разные люди» на радиостанции «Ракурс». Александр Чернецкий у нас в гостях.

- Я вспомнил момент, когда эта песня появилась, сама идея, от фразы Hasta la Vista. Приходит наш гитарист, Клим, говорит: «Я вам сейчас включу фильм». Это 93-й год. Бутерброд намазал, чайку попить, и тут эта фраза: Hasta la Vista, baby! У меня аж варенье упало. Ни фига себе! Короче, мы этот кусок потом в альбом «Супербизон» включили специально. Привезли видеомагнитофон с этой кассетой, Морозов смонтировал. Ну, ассоциации… Знаешь, бывает люди пишут песни ради одного слова, одной фразы. Допустим, «Капитан Африка» у БГ, я считаю, это ради одной фразы: «Развяжите мне руки». И где-то может быть, отчасти, фразы «Твое белое платье износилось добела», «Ты стала сырой землей, твое время пришло», эти фразы, я просто их все собрал, и получилась Hasta la Vista. Объяснить, как это происходит, я не пытался, да и не надо. Берешь гитару и залипаешь. Потом глядишь, а-а-а, прошло уже несколько часов. Ты находишься в круговороте мыслей, которые ты пытаешься запомнить, либо быстро записать. Вообще, это, наверное, тоже отдельный разговор – написание песен, как у людей это происходит. Это какое-то волшебство, совершенно космическое. Труднообъяснимое, но очень интересное.

- Сейчас мы разговариваем между двумя концертами: питерским, деньрожденным, и сегодня вечером будет концерт в Москве. Как питерский прошел? Карантин, ограничения строгие. Как ощущения?

- Знаешь, что бросилось всем в глаза и бросается? Что люди так соскучились по общению и по живым концертам. Это клуб «Сердце», там очень хороший звук. Был замечательный концерт, он дышал. Музыканты, они не могут без концертов, и люди, которые там живут, они тоже скучают. Это все прошло на одном дыхании. У нас еще там были гости: Сережа Паращук, Миша Башаков, Виталий Кацабашвили, который лучший исполнитель песен Высоцкого, он сегодня тоже будет выступать в «Меццо Форте».

- Новых альбомов ждать?

- Да, ждать. Мы сами ждем. Потому что обещал еще в прошлом году, и это все меня сбило. То ли это отговорки, то ли лень. Все черновики, которые я сохраняю… в общем, нужно сесть, собраться, закончить, чтобы мы сели в студию. На самом деле, я даю слово, что мы в этом году запишем альбом. Наверное, это будут только новые песни. Хотя могут быть и те, которые раньше были не изданы. Посмотрим.

- Дай бог. Обещание дано. Теперь никуда не деться. (смех)

- Пацан сказал – пацан ответил. (смеется)

- Мы будем заканчивать сегодняшний эфир песней, которая тоже для меня особняком стоит – «Бейби, Третий Год». Иногда «Самолет», на каких-то концертных записях, она называется. Саша, расскажи, потому что она ни на что не похожа, какую-то отдельную эмоцию несет, как она появилась вообще? Что это?

- Ты знаешь, я вспоминал-вспоминал. Помню, по моим черновикам, что это 93-й год. Потому что мы еще писали эту песню в Питере у Морозова в ноябре. Там еще Чиж играет рефрен в конце «С чего начинается родина». Это совершенно ассоциативная песня, и путь эти ассоциации остаются с человеком между небом и землей, который может посадить свой самолет. Это может быть твоя душа, память или что-то еще. Прострации тянущегося бесконечного полета. Хорошо, что мы ее сделали в новой реинкарнации в 2008 году, в альбоме «Дороги». Многие также говорят, что эта песня ассоциируется с теми разными людьми 90-х годов, которые были. Я думаю, что они остались в памяти мультимедийной, интернетовской, бобинно-кассетной. Это здорово.

- Спасибо, Саша, что нашел время и возможность в день перед концертом поговорить.

- Спасибо. Я очень горд, что тогда радиостанция «Ракурс» и Сергей Галямин пригласили нас на один из первых эфиров. Причем, мы же тогда играли на «Индюках» в Бронетанковой академии, и радиостанция «Ракурс» была через дорогу. И вот нас пригласили туда, а сейчас играют Чиж и компания, а мы через одну группу.  И мы: «Добежим!». (смеется) А играл тогда Чиж?

- Играл.

- Значит, это был его один из первых концертов. Потом летом собрались мы играть «В не бей копытом», фестиваль Love Street.

- А, нет, на «Индюках» Чиж не играл. А вот летом, на «Лав стрит», было первое московское выступление Чижа и компании. Это тоже в Бронетанковой. Жара была. И тогда как раз был этот «Ракурсовский» концерт.

- Точно. Как ты все помнишь? Я помню, народу – вал. В этом фойе…

- Да, дым коромыслом стоял. Совершенно удивительное какое-то время. Еще раз, Саша, спасибо тебе.

- Очень красивое время, да. Прекрасно, что мы жили в это время. И сохранились записи. И спасибо тебе и «Ракурсу», и всем ребятам, которые сохранили это и делают это в таком историческом ракурсе (смеется)

- В историческом ракурсе, да. Я хочу пожелать тебе, чтобы у тебя сохранялась энергия делать то, что ты делаешь для «Разных людей», для поклонников «Разных людей», и просто помогая людям, чтобы это все длилось как можно дольше.

- Спасибо.

- Мы слушаем песню «Бейби, третий год», мы ей заканчиваем. Она такая, непростая, но я думаю, что это будет хорошее завершение сегодняшнего разговора. В подкасте «Живьем. Четверть века спустя» группа ««Разные люди»» и Александр Чернецкий.